15 марта Общество российско-китайской дружбы и Институт Дальнего Востока РАН провели собрание, посвященное 240-летию со дня рождения Иакинфа Бичурина — выдающегося русского китаеведа, одного из основоположников мировой синологии.
В собрании, проходившем под председательством С.Г. Лузянина — первого заместителя председателя Общества российско-китайской дружбы, директора Института Дальнего Востока РАН, приняли участие: Посол по особым поручениям МИД РФ Е.Ю. Томихин и сотрудники I Департамента Азии МИД РФ; члены Центрального правления и активисты Общества российско-китайской дружбы, ученые Института Дальнего Востока РАН во главе с главным научным сотрудником, академиком РАН В.С. Мясниковым, ветераны вооруженных сил, представители студенческой и учащейся молодежи.
Гостями собрания были сотрудники Посольства КНР в РФ во главе с Временным поверенным в делах КНР в РФ господином Чжан Сяо. В собрании участвовали также представители российских и китайских СМИ.
Открывая собрание, С.Г. Лузянин сказал: «Сегодня, 15 марта , когда в Пекине успешно завершила свою работу 5-ая сессия ВСНП 12-го созыва и министр иностранных дел КНР Ван И подтвердил, что отношения Москвы и Пекина переживают лучший период своей истории, что они вышли на беспрецедентный уровень, прошли испытание временем, не подвержены внешним факторам, мы отдаем дань уважения выдающемуся русскому китаеведу Иакинфу Бичурину, 240-летие со дня которого мы отмечаем. Это он, Иакинф Бичурин, впервые не только в русской, но и мировой синологии показал важность изучения китайских источников для всемирной истории и определил развитие российского китаеведения как комплексной дисциплины на многие десятилетия вперед».
После краткого вступительного слова С.Г. Лузянин представил участникам собрания академика В.С. Мясникова — всемирно известного специалиста в области российско-китайских отношений за всю их 400-летнюю историю, главного научного сотрудника ИДВ РАН. Академик В.С. Мясников выступил перед собравшимися с докладом о жизни Иакинфа Бичурина и его вкладе в российское китаеведение.
Н.Я. Бичурин – основоположник научного китаеведения
Публикация научного наследия и архивных материалов выдающегося китаеведа, члена-корреспондента Императорской Российской Академии наук Никиты Яковлевича Бичурина (1777 – 1853) стала главным направлением «бичуриноведения» – своеобразной дисциплины, сложившейся еще в середине прошлого века. Выявление рукописей Н.Я. Бичурина, их расшифровка, комментирование и подготовка к печати потребовали и продолжают требовать коллективных усилий от китаистов, имеющих специальную подготовку. Н.Я. Бичурин жил в один из сложных периодов истории государства Российского. Дыхание Французской революции не обошло и Россию. Реформы Александра I и Отечественная война против вторжения наполеоновской армии, восстание декабристов и царствование Николая I – это были общественные факторы, определившие многое в судьбе и характере Никиты Яковлевича
Широкая реформаторская деятельность правительства Александра I в первые десятилетия XIX в. привела к социально-экономическим сдвигам в России, что отразились и на развитии науки. В числе событий, повлиявших в дальнейшем на активизацию исследований истории, культуры, языка и литературы Китая, следует упомянуть принятие в 1803 г. нового «Регламента» Академии наук и первого устава российских университетов (1804г.), включавшего востоковедение в разряд учебных дисциплин.
Но, тем не менее, именно на Востоке дипломатию Александра I постигли неудачи. В первые годы его царствования в Китай было направлено чрезвычайное и полномочное посольство во главе с графом Ю.А.Головкиным. Однако, из-за препятствий, чинившихся Пекином, это посольство далее Урги проехать не смогло. Китайские власти были напуганы прибытием в Гуанчжоу русских кораблей, совершавших первое кругосветное плавание. Поэтому они пропустили в Пекин только очередную смену состава Русской духовной миссии. Главой миссии был назначен Никита Яковлевич Бичурин (в монашестве о.Иакинф).
Н.Я. Бичурин родился в 1777 г. в селе Бичурине (по-чувашски Шинях) Чебоксарского уезда Казанской области в семье сельского церковного служителя. В 1785 г. поступил в училище нотного пения в Свияжске, а затем 5 мая того же года перешел в Казанскую семинарию, где получил фамилию Бичурин по селу, в котором родился. Семинарию он закончил в 1799 г., приобретя здесь помимо глубокого знания основных предметов блестящее владение латынью, древнегреческим и современными европейскими языками. «Семинария дала ему богословско-философское образование, какое сообщалось в наших духовных заведениях старого типа в переходное для них время перед реформой 1808 г.».
18 июля 1800 по настоянию начальства Н.Я. Бичурин был пострижен в монахи, получив имя Иакинф. Вскоре он стал преподавателем высшего красноречия в Казанской духовной академии, в которую была переименована семинария, где он учился. В 1802 г. Н.Я. Бичурин был возведен в сан архимандрита и назначен (благодаря покровительству бывшего главы Казанской епархии, члена св. Синода, заботившегося главным образом о духовном образовании, митрополита Амвросия Подобедова) настоятелем Иркутского Вознесенского монастыря, а также ректором Иркутской семинарии. Но в 1806 г. у Н.Я. Бичурина возник конфликт с семинаристами. Ворвавшись в покои настоятеля, ученики обнаружили, что под видом инока там находилась девица. В итоге часть бурсаков была исключена из семинарии, а сам о. Иакинф переведен в Тобольск учителем риторики в местной семинарии. Здесь он прослужил около полутора лет.
Когда в 1805 г. в Пекин из Санкт-Петербурга вместе с посольством графа Ю.А. Головкина была отправлена очередная девятая духовная миссия, главой миссии Св. Синодом после долгих поисков был назначен архимандрит Аполлос. Однако, добравшись до Иркутска, о. Аполлос, по состоянию здоровья, решил отказаться от поездки в Китай. Тогда посол Ю.А. Головкин, познакомившийся с Н.Я. Бичуриным еще в Тобольске и высоко оценивший его образованность, ходатайствовал перед Святейшим Синодом о назначении о. Иакинфа главой Российской духовной миссии и архимандритом Сретенского монастыря в Пекине. В этом назначении вновь значительную роль сыграл роль и Амвросий Подобедов, бывший в эти годы архиепископом Тобольским и Сибирским.
Выехав из Иркутска в июле 1807 г., миссия в начале сентября достигла пограничной Кяхты. 17 сентября 1807 г. о. Иакинф выехал из Кяхты через Монголию, где миссия вступила в пределы Цинской империи. Ее путь из Кяхты проходил через Ургу, Калган (Чжанцзякоу) и лишь в январе 1808 г., после шести месяцев путешествия, она прибыла в Пекин. В течение всего этого времени Бичурин вел путевые записки, изучал монгольский язык.
Около 120 лет, вплоть до 1860 г., Русская духовная миссия в Пекине являлась своеобразным учебным центром практического изучения китайского и маньчжурского языков. За это время в ней побывало более 60 студентов, врачей, художников и около 100 человек священнослужителей. При этом методика изучения языков почти не менялась: основные знания приобретались во время занятий с «сяньшэном» - китайцем или маньчжуром. Учебными пособиями служили рукописные китайско-латинские (и лишь в позднейшие период китайско- и маньчжуро-русские) словари. «Постоянное общение с населением Пекина на улицах, в лавках, на базарах весьма положительно сказывалось на овладении разговорным языком». Одной из обязанностей миссионеров было преподавание русского языка в открытой цинским правительством в 1725 г. Школе русского языка при Государственной канцелярии («Нэйгэ элосы вэньгуань»).
Согласно положению о миссии, ее члены должны были находиться в Пекине 10 лет. Но Отечественная война 1812 г. и дальнейший европейский поход русской армии поставили миссию Н.Я. Бичурина в трудное положение: Петербургу было не до миссионеров в Пекине. Это отразилось на снабжении миссии денежным довольствием и на сроках ее замены. Н.Я. Бичурин пробыл в столице Китая почти полтора срока. Свое 14- летнее пребывание в Пекине Н.Я.Бичурин целиком посвятил изучению Китая, его языка, истории, географии, нравов и обычаев страны. За это время им были написаны все основные труды, впоследствии изданные в России, или подготовлены исчерпывающие материалы для них.
В Пекине Бичурин с увлечением занялся китайским языком, сначала разговорным, а затем и письменным. «Я с приезда учился обоим языкам здешним, – писал он в своем донесении в Синод, – но вскоре приметил, что китайский служит основанием манжурскому, так что трудно изучиться последнему не зная хорошо первого». По мере накопления знаний Бичурин стал уделять большую часть времени переводам с китайского. Считая изучение языка важнейшей своей задачей, он требовал того же и от своих подчиненных, однако не всегда достигал при этом поставленной цели. В дальнейшем он предлагал направлять в Пекин людей образованных из числа «обучившихся в Академии наук и художеств», поскольку, по его мнению, «от настоящих при всем их прилежании трудно ожидать многого».
Основная трудность в изучении китайского языка заключалась в отсутствии учебных пособий, и, прежде всего, китайско-русского словаря. И Бичурин приступил к его составлению. Он писал в связи с этим: «По сие время не имеем мы порядочного на китайском и манчжурском языках лексикона. Я предпринял написать словарь китайский следующим образом. Покупать все ископаемое, все произрастающее и все живущее, равно и все вещи неизвестные иметь в натуре и в моделях. После сего обучаться или поверхностно проходить разные художества и ремесла, дабы увидеть все собственными очами, точнее узнать значение одной и той же буквы в разных употреблениях и купно иметь сведения о разных вещах. В минувшем году собрано довольно птиц, дерев, цветов и трав и заведен ботанический сад подле моих покоев. Сверх сего занимаюсь собранием лексикона и других нужных книг китайских. В лексиконе моем при переводе букв приобщены будут краткие описания произведений природы, отличных по виду и породе, всех религий и с обрядами, всех узаконений и с обычаями, всех художеств и с орудиями». Через четыре года небольшой китайско-русский словарь был составлен. Дополняя и совершенствуя его на протяжении последующих почти десяти лет своего пребывания в Пекине, сверив его с известным многотомным энциклопедическим словарем «Канси цзыдянь», Бичурин создал словарь китайского языка, который в то время не имел себе равных за пределами Китая.
Стремясь глубже познать Китай, Бичурин установил в Пекине контакты с католическими миссионерами, давно жившими в этой стране, с большим интересом изучал труды западных синологов А.Семедо, Ж. Майя, Ж.-Б. Дюгальда и др. Приобретенные знания помогли ему в дальнейшей работе.Однако это не мешало Бичурину критически оценивать написанное о Китае иностранцами. Он не одобрял, в частности, манеру европейцев изображать Китай в черных красках, высмеивать его обычаи и обряды. Позднее в своих сочинениях и рецензиях он разоблачал католических миссионеров и некоторых западноевропейских ученых, стремившихся представить Китай варварской и невежественной страной и оправдать грабительскую политику западных держав в отношении Китая, а также выступал против некритического отношения к иностранным сочинениям российских авторов.Бичурин уделял главное внимание китайским первоисточникам и, основываясь на личных наблюдениях, стремился показать подлинную историю Китая, его быт, нравы, познакомить читателя с политическими и философскими учениями этой страны, а не полагаться только на сведения, заимствованные с Запада.
Знание китайского языка помогло Бичурину установить хорошие связи с Лифаньюанем, где он пользовался авторитетом; его часто привлекали для перевода документов и писем, поступавших из различных стран Европы. Находясь в Китае в 1807–1821 гг., Н.Я. Бичурин занимался разносторонней исследовательской работой, главным условием ее успеха считая уважение к изучаемой стране, которое воплощалось прежде всего в глубоком, академическом освоении им самых разных аспектов китайского языка. Прекрасно зная язык, Бичурин имел контакты со всеми слоями китайского общества, получал самые разнообразные сведения о Китае. Первый биограф Н.Я. Бичурина Н. Адоратский писал: «Основавшись в Пекине, о. Иакинф поставил задачей своею как можно основательнее ознакомиться с неведомой страной и ее литературой и в 13 лет так изучил ее, так сроднился с ней, так полюбил, что, по словам знавших его, сам сделался похожим на китайца по внешнему виду. Физиономия его решительно носила выражение, какое имеют китайцы. Главным секретом успеха в изучении китайского языка о. Иакинф обязан был, помимо своих блестящих способностей, постоянным сношениям своим с китайцами, монголами, маньчжурами, тибетцами, туркестанцами и корейцами. Одетый в китайское платье, требующее очень сложного туалета, он постоянно вращался среди этого разноплеменного люда, наполняющего Пекин или окрестности его». В Пекине Н.Я. Бичуриным были написаны все основные его труды, впоследствии изданные в России, или подготовлены исчерпывающие материалы для них.
В первые годы пребывания в Китае Н.Я. Бичурин успешно занимался делами миссии, а также выполнял переводы на китайский язык христианских книг. После начала войны с наполеоновской Францией царское правительство перестало посылать средства на содержание миссии, и хозяйство ее постепенно пришло в упадок. Для того чтобы регулярно выплачивать жалование своим подчиненным, о. Иакинфу пришлось распродать часть церковного имущества и закладывать монастырские дома и земли. Деньги из Санкт-Петербурга были отправлены только в 1815 г. после Венского Конгресса. В 1816 г. Н.Я. Бичурин обращался в св. Синод с просьбой оставить его в Пекине на следующее десятилетие для завершения начатых им научных трудов и переводов, но получил отказ.
В декабре 1820 г. в Пекин прибыла 10-я духовная миссия, а Н.Я. Бичурин вместе со старым составом миссии 15 мая 1821 г. выехал из Пекина, везя с собой 400 пудов книг — китайской литературы, подобранной им для собственных научных занятий и различных библиотек России. П.И. Каменский (1765-1845), сменивший Н.Я. Бичурина на посту начальника миссии, был поражен запустением ее дел. Он направил в Петербург донесение, в котором так охарактеризовал деятельность о. Иакинфа, что тот по возвращении в Россию был предан суду св. Синода. Обвинения были поддержаны иркутским генерал-губернатором Н.И. Трескиным, до которого доходили жалобы на состояние дел миссии. В 1823 г. Н.Я. Бичурин был лишен сана архимандрита и простым монахом сослан в Валаамский монастырь.
Никита Яковлевич провел в Валаамской ссылке 4 года. Все это время в Петербурге знавшие его и ценившие его как ученого государственные деятели, ученые и дипломаты, стремились помочь ему. Среди них были: министр коммерции в начале царствования Александра I Николай Петрович Румянцев (1754–1826) и начальник учебного отделения восточных языков при Азиатском департаменте МИДа, историк, археолог, лингвист и библиограф, с 1809 г. член-корреспондент Российской Академии наук Федор (Фридрих) Павлович фон Аделунг (1768–1843). Особенно доброжелательные отношения у Н.Я. Бичуригна сложились с этнологом, лингвистом и историком Андреем Михайловичем Шегреном (1794–1855) и чиновником Азиатского департамента, приставом девятой духовной миссии Егором Федоровичем Тимковским (1790–1875). А с востоковедом-китаеведом и одновременно специалистом в области электротехники и высокопоставленным чиновником МИДа, Павлом Львовичем Шиллингом фон Канштадтом (1786–1837) его связали дружески отношения. Лишь в 1827 г. в ходе многих усилий и благодаря помощи упомянутых лиц Н.Я. Бичурину удалось освободиться из ссылки. В соответствии с решением Николая I по докладу министра иностранных дел Карла Васильевича Нессельроде (1780–1862), Н.Я. Бичурин был причислен к Азиатскому департаменту МИДа для перевода официальных бумаг с китайского языка и определен на жительство в Александро-Невскую лавру.
В Валаамском монастыре Н.Я. Бичурин не оставлял научных занятий: он переводил с китайского языка, дополнял свой словарь, заканчивал работы, начатые в Китае. Первоначально по возвращении в Россию о. Иакинф намеревался, прежде всего, опубликовать выдержки из своих переводов, сопровождаемые комментариями, и работы по китайской грамматике. В «Записке Е[гору] Ф[едоровичу] Т[имковскому] [от] августа 25, 1822 г.» Н.Я. Бичурин писал: «До времени я не решался издавать в свет мои переводы. Сочинение или перевод, предположенные к изданию, должны быть совершенны или по крайней мере должны быть доведены до возможного совершенства. В китайской словесности не столько язык их труден, сколько образ понятий, и посему точный перевод будет невразумителен, а приноровленный к нашим понятиям, несправедлив. Чтоб избежать сих препятствий, за необходимое почитаю сделать предварительные приготовления ко вступлению в стиле китайской словесности. Для сего потребно: первое – определить и утвердить значение многих слов и выражений; второе – предварительно издать некоторые небольшие переводы, которые могли подать нам краткое понятие о китайской философии и учености, о их религии и правлении»
Но во время Валаамской ссылки Н.Я. Бичурин изменил первоначальные планы: он решил при издании своих научных трудов сначала ознакомить русскую общественность с регионами, сопредельными с Китаем (Тибетом, Монголией, Чжунгарией и Восточным Туркестаном), а потом перейти к собственно Китаю. В таком порядке он стал подготавливать к печати свои крупные работы. «Порядок требовал прежде осмотреть Тибет, Тюркистан и Монголию, — писал Н.Я. Бичурин, – т.е. те страны, которые издавна находятся в тесных связях с Китаем, и через которые самый Китай имеет связи с Индиею, Среднею Азиею и Россиею. Надлежало прежде обозреть географическое положение и политическое состояние помянутых стран и отсюда вывести политические виды Китая на оные. Таким образом, я имел в виду еще до вступления в Китай подать некоторые понятия о тамошнем дворе и политике его, о тамошнем правительстве и законах его, о народных нравах и обычаях. По вступлении в самый Китай уже менее встретим затруднений при обозрении полного состава китайской империи во всех политических ее изгибах».
Благодаря таланту и трудолюбию о. Иакинфа – этого «вольнодумца в рясе» – начинается новый этап в развитии русского китаеведения. Оформившись как научная дисциплина, изучение Китая в России встало на высшую ступень мировой синологии. Труды Н.Я.Бичурина рассеяли мнение, укоренившееся к началу XIX в. в Европе и в России, которое предельно четко сформулировал в описании своего плавания в китайских водах знаменитый мореплаватель Иван Федорович Крузенштерн: «О Китае написано столь много, что весьма трудно уже сказать о нем что-либо новое».
Вместе с тем труды основоположника научного изучения Китая и стран китайского культурного ареала, каким стал Н.Я. Бичурин, существенно уточняют ту пессимистическую характеристику разработки проблем классического Востока, которую дал академик Владислав Петрович Бузескул. В своей книге «Всеобщая история и ее представители в России в XIX и начале XX века» В.П. Бузескул утверждал, что «история классического Востока принадлежит к тем отделам, которые мало разрабатывались в России. Здесь не было имен, которые можно было бы сопоставить с такими именами как Шампольон, Гротефенд и Роулинсон; Ботта, Лейярд и Джордж Смит; Лепсиус, Марнет и Масперо. В области классического изучения Востока у нас выделяются лишь немногие крупные ученые, да и те принадлежат лишь позднейшему времени – концу XIX и началу XX вв.».
Н.Я.Бичурин считал главной целью научной деятельности создание на основе китайских исторических источников точной и полной картины Китая и сопредельных стран Дальнего Востока и Центральной Азии. «Я привык писать одно дельное, высказываться откровенно, и притом в коротких словах», – говорил Н.Я.Бичурин о методе своей работы.
Первый же труд Н.Я.Бичурина стал свидетельством качественно нового этапа в истории отечественного китаеведения. Известный историк-китаевед В.Н.Никифоров справедливо подчеркивал, что «книга Н.Я.Бичурина 1828 г. “Записки о Монголии” – настоящая, даже в современном понимании, научная монография. Проблемы, которые ставил в своих работах Н.Я.Бичурин – происхождение монголов и других народов Центральной Азии, происхождение названия “татары”, – обсуждаются до наших дней, и голос Н.Я.Бичурина по-прежнему слышен в этих дискуссиях. Первая же книга Н.Я.Бичурина поставила его в ряды крупнейших синологов мира».
Высоко оценила труд Н.Я.Бичурина Академия наук. В год выхода в свет «Записок о Монголии» 17 декабря 1828 г. автор этого труда был избран членом-корреспондентом Российской Академии Наук. Обращаясь к Академии наук в связи с получением диплома, Н.Я.Бичурин писал в адрес ее непременного секретаря, известного математика академика Павла Николаевича Фусса: «...я имел честь получить диплом Российской Императорской Академии наук на звание ее корреспондента. Таковое внимание, обращенное ею на мои занятия в китайской литературе, показало мне цену моих трудов. В сем отношении, приемля ее лестным для меня одобрением, я потщусь деятельным продолжением занятий по сей части показать себя достойным ее сочленом. Приложенный у сего план Пекина (отпечатанный на сих днях) с описанием сей столицы на двух языках – российском и французском – прошу вас, милостивый государь, представить Академии залогом такового моего обета».
На протяжении последующих 25 лет Н.Я.Бичурин с честью выполнял свой обет. Он в первую очередь познакомил русскую и европейскую общественность сначала с историей народов и стран, сопредельных с Китаем, выпустив в свет «Историю первых четырех ханов из дома Чингисова» (1829), «Историческое обозрение ойратов или калмыков с XV столетия до настоящего времени» (1834), «Историю Тибета и Хухунора с 2282 г. до н.э. по 1227 г. н.э.» (1833), «Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии с древнейших времен» (1851). А затем перешел к освещению истории и современного состояния собственно Китая, опубликовав «Китай, его нравы, обычаи» (1840); «Статистическое описание Китайской империи» (1842) – результат многолетней работы Н.Я.Бичурина над китайскими источниками «Земледелие в Китае» (1844); «Китай в гражданском и нравственном состоянии» (1848). Труды Н.Я.Бичурина четырежды отмечались одной из высших наград Академии наук – Демидовской премией.
Продолжая оспаривать утверждение академика В.П. Бузескула о наших востоковедах, я хотел бы привлечь внимание читателя к английскому лингвисту и историку Роберту Моррисону, автору книги «Взгляд на Китай с филологическими целями, содержащий очерк хронологии, географии, правительства, религии и обычаев, предназначенный для использования лицами, которые изучают китайский язык. Макао, 1817 г.». Эта книга почти двухсотлетней давности впервые в европейском востоковедении дает системный подход к синологии.
Почему я решил остановить внимание читателя именно на Роберте Моррисоне (1782 – 1834)? Здесь нет необходимости пересказывать его биографию, или описывать его коллекцию, хранящуюся в Лондонской школе востоковедения и африканистики. Но именно потому, что Р. Моррисон считается основоположником британской синологии, мы вправе сравнивать его с Никитой Яковлевичем Бичуриным, тем более что они одновременно прибыли в Китай в 1807 году, и оба были миссионерами. Тот и другой в совершенстве овладели китайским языком. Оба создали грамматики китайского языка, китайско-английские и китайско-русские словари. Более того, они встречались в Китае: когда посольство лорда Уильяма Амхерста, в составе которого переводчиком был Р. Моррисон, 20 августа 1816 года приближалось к Пекину, им навстречу верхом на лошадях мчалась группа европейцев. Встречавшие заговорили по-французски, это были члены русской Православной духовной миссии в Пекине во главе с о.Иакинфом.
Продлим некоторые параллели. Н.Я.Бичурин написал «Грамматику китайского языка» для Училища китайского языка в Кяхте. Моррисон и американский проповедник Милн в 1818 г. основали Англо-Китайский колледж в Малакке. После смерти своей жены, а затем и коллеги Милна в 1821-1822 годах, Моррисон в 1824 г. вернулся в Англию. Он был удостоен аудиенции короля, имел большой успех в лондонском высшем обществе, возбудив в Британии живой интерес к Китаю и его культуре.
Н.Я. Бичурин прибыл в Петербург в январе 1822 г. а 4 сентября 1823 г. был отправлен в ссылку на Валаам, где и находился до ноября 1826 г. Р.Моррисон же в 1826 г. вернулся в Китай. Опять-таки, Н.Я. Бичурину, который хотел поехать в Китай вместе А.С. Пушкиным, было отказано в этом. Кстати, есть еще одно любопытное совпадение: Бичурин оставил «Описание Пекина», Моррисон – «Уведомления о Гуанчжоу». Не будем детально сравнивать научные достижения двух равновеликих современников. Заметим только, что труды Н.Я.Бичурина по количеству, охвату научных проблем и фундаментальности, по нашему мнению, не только не уступают, но, пожалуй, и превосходят моррисоновское научное наследие. В этом может убедиться каждый, кто познакомиться с публикациями русского китаеведа и английского синолога.
Итак, на примере Н.Я.Бичурина мы видим, что были у нас востоковеды мирового уровня, но условия их работы существенно отличались от того, как трудились их зарубежные коллеги. Поэтому и мировая известность пришла к русским ориенталистам позже, чем к тем, кого перечислил В.П. Бузескул. Но Бичурин всегда привлекал внимание отечественных исследователей. Не случайно академик В.В. Бартольд еще в 1923 г. отметил, что благодаря трудам русских китаистов, и особенно Бичурина, «русская синология еще в 1851 и 1852 гг. определила западноевропейскую». Достойную оценку трудам Бичурина В.В. Бартольд дал и в своих лекциях по истории изучения Востока в Европе и России.
В 1818 г., когда Н.Я.Бичурин находился еще в Пекине, произошло знаменательное событие в истории русского академического востоковедения. В Петербурге был создан Азиатский музей Академии наук – первое специализированное учреждение, в котором были сосредоточены коллекции, библиотека и научные исследования по Востоку. Ныне это – Институт восточных рукописей Российской Академии наук – учреждение, в котором хранится основная коллекция бичуринских рукописей.
В 1929 г. академик С.А.Козин выступил со статьей «О неизданных работах Иакинфа Бичурина (по материалам архива Азиатского музея)», помещенной в «Известиях Академии наук СССР». С.А.Козин довольно подробно показал рукописное наследие великого синолога, хранившееся в архиве тогдашнего Азиатского музея (ныне Институт восточных рукописей РАН). Причем, характеризуя бичуринские переводы династийных историй и статистическо-географических описаний, С.А.Козин указывал, что «издание переводов этих ценнейших памятников китайской культуры, лишь отчасти и не вполне безупречно выполненное в Европе, у нас все еще на очереди». А потому, «обсуждение вопроса об издании этих трудов нашего синолога далеко не сводится к одному из способов увековечения его и без того славного имени».
В том же 1929 г. С.А.Козин опубликовал еще одну статью, посвященную рукописному наследию Бичурина. Но незнание Козиным той части рукописного наследия Бичурина, которая хранилась в Центральном архиве Татарской АССР и в Библиотеке Казанского университета, привело к тому, что перечень работ великого китаеведа, составленный Козиным, оказался неполным.
Исключительный интерес для биографов Бичурина представляла работа, проделанная начавшим изучение истории отечественного китаеведения П.Е.Скачковым. В 1933 г. им была опубликована статья «Иакинф Бичурин (1777-1853)», посвященная 80-летию со дня смерти Бичурина. В этой работе Петр Емельянович дал краткий очерк жизни и деятельности Бичурина и указал большое собрание архивных материалов, относящихся к его биографии. Архивные документы были систематизированы П.Е.Скачковым в хронологическом порядке. Дополненные имеющимися воспоминаниями о Бичурине, критическими обзорами его трудов, рецензиями и большим рукописным и печатным наследием Бичруина, они должны были, по замыслу автора, «лечь в основу будущей биографии И.Бичурина» П.Е.Скачков первым из биографов указал на активное отношение Бичурина к общественной жизни страны и подчеркнул его связь с передовыми людьми эпохи.
Следующей работой, посвященной изучению творческого наследия Н.Я.Бичурина, явилась статья «Рукописи по китаеведению и монголоведению, хранящиеся в Центральном архиве Татарской АССР и Библиотеке Казанского университета» Она принадлежала перу одного из учеников академика В.М. Алексеева, посла в Китае в 1945 – 1948 гг., специалиста по древней китайской философии Аполлона Александровича Петрова. Как отметил автор, ближайшей своей задачей он ставил отыскание рукописей именно Н.Я. Бичурина. А.А.Петрову удалось обнаружить 10 рукописей Бичурина, относящихся к истории и географии Китая и сопредельных стран и китайскому языку. Автор дал полное описание этого рукописного наследия Бичурина и сделал вывод, что «необходимо принять меры к дальнейшему разысканию других частей казанского наследия знаменитого китаеведа, имеющего большое значение для истории науки».
Своеобразным итогом развития «бичуриноведения» были соответствующие главы в монографии П.Е Скачкова, посвященной истории русского китаеведения В специальном Приложении опубликован перечень неизданных работ Н.Я. Бичурина. Всего здесь числятся 58 работ. Среди них, например, под № 13 «Летопись Китайской империи, называемая Юй пхи цзы-чжи тхун цъзянь ган-му, разделенная на три части, летопись Древнюю, Среднюю и Новейшую. Перевод с китайского. Т. I – XV. Автограф. 1825 г. В лист, разделены на тетради. Всего 45 тетрадей. 8384 л. Бумага китайская. Переплет – папка». А под № 14 значится «История дома Мин. автограф. 20 тетрадей. В лист. 590 л. В одном томе. И № 16. «Продолжение – переводы “Тун-цзянь ган-му”».
Конечно, выявление новых документов продолжалось, и их обнаружение давало возможность осветить те или иные стороны биографии и творчества основоположника научно-исследовательской работы по Китаю. В 1950 вышел в свет фундаментальный труд Н.Я. Бичурина по истории народов Средней Азии. На родине Н.Я. Бичурина в Чувашии также была опубликована работа Н.Я. Бичурина «Землеописание Китайской империи» (сокращенный перевод «Да Цин и тун чжи»).Документы, касающиеся ссылки Н.Я. Бичурина на Валаам, были обнаружены в Государственном архиве Финляндии в городе Миккели и послужили основой для статьи, раскрывавшей этот эпизод из жизни нашего великого китаеведа.
К 200-летию со дня рождения Н.Я. Бичурина была опубликована статья, содержавшая новые документальные данные о нем. А к его 225 годовщине со дня рождения «Вестник Российской Академии Наук» опубликовал статью, авторы которой вновь осветили проблему подготовки к изданию трудов ученого, остающихся в рукописях, в частности его перевода «Цзычжи тунцзянь ганму» - «Всеобъемлющего зерцала, управлению помогающего …».
Наконец, в 2010 г. в рамках проекта «Нетрадиционные источники по истории Китая периода династии Цин» был опубликован «Первый альбом Н.Я. Бичурина», раскрывающий его талант художника, посвятившего читателя в специфику одеяний многочисленных народов, населявших Цинскую империю. В том же году вышла в свет прекрасно изданная на двух языках, русском и китайском, книга «Православие в Китае». Один из ее авторов – А.С. Ипатова – раскрыла талант Н.Я. Бичурина не только как ученого, но и как миссионера. «Хотя главные заслуги отца Иакинфа относятся к сфере светского китаеведения, – подчеркнула известный специалист по истории отношений России с Китаем, – именно он в 1810 г. издал первый православный катехизис на китайском языке “Беседы в собрании ангелов” (Тянь шэнь хуэй кэ)».
Многие годы работы Н.Я. Бичурина являются для исследователей Китая, Центральной и Средней Азии, Сибири и Дальнего Востока богатейшим источником материалов и глубоких наблюдений. Около 70 работ Н.Я. Бичурина, в которых он выступил как разносторонний и значительно опередивший свое время историк, филолог, этнограф, географ, экономист, правовед было опубликовано в 1827–1851 гг. при его жизни. Почти столько же составили его рукописное наследие. Полное издание этого наследия не осуществлено и по сей день и остается насущной задачей отечественной науки.
Н.Я. Бичурин, большой знаток Китая, его истории и современного состояния, видел свою задачу гражданина и ученого в популяризации в России знаний о Китае, в содействии сближению и взаимному пониманию между нашими народами. Первой опубликованной работой Н.Я. Бичурина стала научно-публицистическая брошюра «Ответы на вопросы, которые г. Вирст предложил г. Крузенштерну относительно Китая» (СПб, 1827). Работа содержала ответы на 27 вопросов познавательно-практического характера о торговле, экономике, социальной жизни тогдашнего Китая. Позднее «Ответы» вошли в качестве IX главы в книгу «Китай, его жители, нравы обычаи и просвещение». Затем на протяжении 1828–1830 гг. Н.Я. Бичурин выпускает в свет многочисленные статьи в российских и зарубежных журналах и 6 книг: «Описание Тибета в нынешнем его состоянии» (1828), «Записки о Монголии» (СПб, 1828), «Описание Чжунгарии и Восточного Туркестана в древнейшем и нынешнем состоянии» (СПб, 1829), «История первых четырех ханов из дома Чингисова» (СПб,1829), «Сань-цзы-цзин, или Троесловие. С литографированным китайским текстом» (СПб,1829), «Описание Пекина. С приложением плана сей столицы, снятого в 1817 г.» (СПб, 1829). Широкая исследовательская и публицистическая деятельность Н.Я. Бичурина привлекла к нему внимание научной общественности и получила высокую оценку: 17 декабря 1828 г. Н.Я. Бичурин был избран членом-корреспондентом Императорской Академии наук.
В 1830–1831 гг. Н.Я. Бичурин по заданию Министерства иностранных дел предпринял поездку в Кяхту, где с помощью монгольского переводчика перевел монгольско-русский словарь. Еще одну поездку в Кяхту он осуществил в 1835–1837 гг., чтобы организовать там училище китайского языка. Для этого учебного заведения, программа которого впервые в России предусматривала обучение живому китайскому языку, Н.Я. Бичурин написал китайскую грамматику на русском языке и составил пространную программу четырехлетнего обучения При подготовке «Китайской грамматики» (СПб, 1835) Н.Я. Бичурин использовал и китайские, и европейские пособия.
В 1848 г. была опубликована книга энциклопедического характера «Китай в гражданском и нравственном состоянии» Некоторые наблюдения и выводы, сделанные Н.Я. Бичуриным в этой работе, впоследствии составили базу для научного изучения этнопсихологии китайцев.
В 1848 г. Академия наук поручает Н.Я. Бичурину написать труд по истории народов Средней Азии. В результате было создано фундаментальное сочинение в трех томах «Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена», впервые опубликованное в 1851 г.
Скончался Никита Яковлевич Бичурин в своей келье в Александро-Невской лавре 11 мая 1853 г. и 12 мая похоронен в ограде лавры. На могиле Н.Я. Бичурина поставлен памятник, на котором написано «Иакинф Бичурин род. 1777 умер 1853 Мая 11 д.» и по-китайски добавлено: «Постоянно прилежно трудился над увековечившими [его] славу историческими трудами».
Значение Н.Я. Бичурина для отечественной и мировой науки является необычайно многогранным. Впервые в истории синологии Н.Я. Бичурин показал, насколько важны китайские источники для изучения всемирной истории и определил развитие отечественного китаеведения как комплексной дисциплины на годы вперед.
Он выявил в китайских исторических сочинениях большое количество сведений о государствах и народах, входивших в контакт с Китаем, и показал, сколь необходимы переводы этих источников для развития европейской науки. В январе 1823 г. в письме к известному отечественному историку и государственному деятелю Алексею Николаевичу Оленину (1763–1845) Н.Я. Бичурин писал: «…Замечания о древнем состоянии Азии, разбросанные на обширном пространстве истории китайской, имеют тесную между собою связь подобно границам, где одна черта, разделяющая два владения, принадлежит обоим: ибо с означением пределов одного государства открывается местоположение и других, с которыми оно смежно; с описанием одного народа сообщается понятие на других, с которыми он имел связь».
Н.Я. Бичурин был первым из русских китаеведов, кто от изучения на базе маньчжурских источников истории и современного положения Цинской империи (1644–1911) перешел к исследованию Китая и сопредельных с ним стран во всем многообразии их взаимодействия в прошлом и настоящем. В XVIII веке развитие отечественного китаеведения определялось нуждами нашей дипломатии, которая долго находилась в зависимости от католических миссионеров. Попав в Китай намного раньше русских, они состояли на службе у Цинского правительства, были переводчиками и посредниками в сношениях России с Китаем. Поэтому нашей стране были нужны прежде всего практики, знатоки языка, проводники влияния. Российская духовная миссия играла роль неофициального дипломатического представительства в Китае и занималась подготовкой китаеведов из числа светских лиц (учеников миссии), которым надлежало изучать китайский и маньчжурский языки. Учебно-научные цели учеников были связаны с практическими нуждами, поэтому в сферу их исследовательских интересов попадали прежде всего история, право, государственное устройство, базовые каноны, на которых строилось официальное образование и идеология Цинского Китая. Из числа учеников миссии вышли выдающиеся китаеведы И.К. Россохин, А.Л. Леонтьев, А. Агафонов, С.В. Липовцов и др. Их труды заложили фундамент для первого — ознакомительного — этапа в развитии отечественной синологии. Научный же этап был связан с именем Н.Я. Бичурина.
В основе трудов Н.Я. Бичурина лежал обширный фактический материал, который он черпал прежде всего из официальных династийных историй, начиная с «Исторических записок» («Ши цзи») Сыма Цяня (145–86 гг. до н.э.) вплоть до «Истории династии Мин» («Мин ши»), правившей в Китае в 1368–1644 гг. Он опирался на данные знаменитого сводного труда «Основное содержание «Всеобъемлющего зерцала, управлению помогающего» («Цзы-чжи тун-цзянь ган-му»), а также «Статистического описания Китайской империи» («Дай-цин и-тун чжи»). В столь большом объеме до него никто в мировой синологии не использовал китайские источники.
Именно Н.Я. Бичурин выявил и впервые перевел на западный – русский – язык целый ряд важнейших китайских классических произведений. Прежде всего, это был свод «Четырехкнижие» («Сы шу») из четырех канонических произведений, составляющих основу классического образования в Китае. В «Четырехкнижие» входят: (1) сочинение «Великое учение» («Да сюэ»), где сказано о нравственной сущности просвещения и о социальной его роли; (2) «Чжун юн» («Неизменяемая середина»), синтез, излагающий учение Конфуция (551–479 гг. до н.э.) с точки зрения воспитания совершенного человека, становящегося частью мирового единства – Небо, Земля, Человек; (3) книга изречений Конфуция и окружавших его лиц «Беседы и суждения» («Лунь юй»); (4) трактат «Мэн-цзы», принадлежащий последователю Конфуция философу Мэн-цзы (372–289 гг. до н.э.).
Н.Я. Бичурин был первым западным синологом, который осознал подлинное значение китайской комментаторской литературы для освоения истории и культуры Китая и впервые намеревался предложить читателю переводы многослойных разъяснений к «Четырехкнижию», отражающих систему представлений таких знаменитых комментаторов как Конфуций и Чжу Си (1130–1200). Перевод «Четырехкнижия», остающийся неизданным до настоящего времени, был выполнен Н.Я. Бичуриным в период пребывания в Китае; в экземпляре, хранящемся в Архиве востоковедов Санкт-Петербургского филиала Института востоковедения РАН, перевод «Мэн-цзы» датирован: «[Начато] октября 9, 1820, кончено ноября 14». Очевидно, что это наиболее ранний из всех существующих переводов «Мэн-цзы» на европейский язык. Позже Н.Я. Бичурин неоднократно возвращался к тексту этой работы, в его рукописном наследии сохранился не один вариант «Четырехкнижия».
Им был полностью переведен выдающийся памятник китайского аналитического историописания «Цзы-чжи тун-цзянь ган-му» («Основное содержание «Всеобъемлющего зерцала, управлению помогающего») — многотомный труд (из 59 цзюаней), составленный Чжу Си на основе знаменитой сводной истории Сыма Гуана (1019–1086) «Цзы-чжи тун-цзянь». Долгие годы эти два произведения служили в Китае основой теории государственного управления и источником политической мысли. Перевод был поименован Н.Я. Бичуриным «Летопись Китайской Империи, называемая Юй-пьхи цзычжи тхун-цьзянь ган-му. Разделенная на три части, летопись Древнюю, Среднюю и Новейшую. Перевод с китайского. Тома I–XV». Этот крупнейший труд выдающегося ученого хранится в настоящее время в АВ СПбФ ИВ РАН и по сей день остается неизданным.
До Н.Я. Бичурина фундаментальные произведения китайской классики привлекали внимание русских и западных ученых и миссионеров, но их переводы представляли собой извлечения или пересказы китайских текстов, выполнявшихся часто не с китайского оригинала, а с их перевода на маньчжурский язык. Не являются исключениями прекрасно выполненный А.Л. Леонтьевым перевод на русский язык «Да сюэ» и «Чжун юн», а также принадлежавший Ж.-Ф. де Майа (1669–1748) перевод на французский язык «Цзы-чжи тун-цзянь ган-му». По выражению Б.И. Панкратова (1892–1977), «Иакинф — первый переводчик с китайского, все [его] предшественники переводили с маньчжурского или с китайского при помощи маньчжурского. <…> Китайского все боялись и не выучивали как следует».
Известно, что находясь в Пекине, Н.Я. Бичурин имел возможность работать в богатой библиотеке португальской миссии, где он ознакомился с трудами своих выдающихся предшественников по синологии А. Семедо (1585–1658), Ж.-Ф. Майя, Ж.-Б. Грозье (1743–1823), Ж.-Б. Дюгальда (1674–1743).Позже Н.Я. Бичурин указывал, что несходство его перевода со сведениями западных ориенталистов заключалось «не в перемене слов, а в изменении исторического повествования».
Он понимал, что исследователи-миссионеры видели центральный момент истории в бытовании христианского культурного мира, и отмечал, что для западных исследователей была свойственна «упоительная мечта, что с европейским просвещением сопряжено какое-то высшее знание вещей», и они «при каждой встрече несогласия в обоюдном повествовании мало-помалу отступали от китайских подлинников и таким образом неприметно отклонились на путь косвенный».
Использование китайских источников в точном их переводе было именно тем новаторским подходом, который отличал работы Н.Я. Бичурина от его предшественников. Важно отметить, что в его распоряжении не было ни одного китайско-русского словаря. Работая, Н.Я. Бичурин имел перед глазами лишь китайский текст и чистый лист бумаги, на котором записывал перевод. По своим рабочим материалам он составил несколько словарей: «Словарь китайско-русский, расположенный по русскому алфавиту», «Словарь китайско-латинский (фонетический), расположенный по русскому алфавиту», «Краткий китайско-русский фонетический словарь, расположенный по русскому алфавиту», «Маньчжурско-китайско-русский словарь терминов часового производства»; а также сделал перевод на русский язык значительной части манчжурско-китайского словаря «Цин вэнь цзянь».
Н.Я. Бичурин впервые в мировой науке поставил вопрос о выработке адекватной терминологии для передачи смысла китайских понятий в переводе на другие языки. Издание «Троесловия» он предварил словами: «В сей книжке изложены все философические умствования китайцев с изъяснением понятий и выражений, странных для европейца, почему может она служить у нас руководством к чтению переводов с китайского языка. Вот цель ее издания!» В тексте своих переводов Н.Я. Бичурин избегал разъяснительных слов и стремился сохранять ритм старого китайского литературного языка. «Желая передать ученому свету текст подлинника в целости, — писал он, — я не смел делать ни прибавлений к оному, ни даже изменения в словах, хотя это, по собственному моему сознанию, необходимо было как для связи в происшествиях, так и для плавности в слоге. Перевод Истории, восходящей до самой глубокой древности, требовал строгой отчетливости. В случае ссылок небольшое прибавление или изменение могут подать повод к сумнению, или ложным заключениям».
В трудах Н.Я. Бичурина впервые достижения европейской, прежде всего российской, науки были обогащены достижениями науки китайской. Всесторонне проработав важнейшие произведения китайской историографии, которая является поистине «золотым вкладом» Китая в развитие мировой духовной культуры, Н.Я. Бичурин в своих работах оценивал и объяснял реальность, основываясь всегда на колоссальном по объему фактическом материале. Он полагал недопустимым подгонять факты к избранной заранее концепции и, не охватив в своих работах все возможные источники, никогда не переходил к аналитической части исследования. Максимально полный охват материала и непреложность факта на протяжении многих веков оставались главными принципами китайской историографии. Традиционной русской исторической науке, процветавшей в XVIII–XIX вв. и выросшей из летописей и житийных сочинений, было свойственно точно такое же отношение к факту. В то же время в отечественной науке истории весьма сильным было философское начало, находившее выражение в обилии обобщающих теорий и многосложных посылок. Н.Я. Бичурину, который задавался вопросами о смысле и методах исторического познания, удалось соединить рационализм и практическую мудрость китайского историописания с западной сопоставительной научной исследовательской манерой. При этом он был первым западным ученым, осознавшим подлинное значение гуманитарной китайской науки и признавшим ее наряду с западной.
Н.Я. Бичурин был автором большого количества разносторонних работ справочного характера. Многие из них, и сейчас не утратившие научной ценности, остаются в рукописи, как, например, «Географический справочник по Китаю», содержащий наименования населенных пунктов Китая с указанием их широт и долгот «Изложение китайского законодательства»; «Описание китайских монет. Переведено с японского монахом Иакинфом»; «О укреплении Желтой реки и канала подвозного»
Изучение и освоение научного наследия Н.Я. Бичурина, начавшееся в XIX в., осуществлялось по трем направлениям: 1) подготовка к изданию и переизданию его сочинений, 2) научное осмысление значения его трудов для мирового китаеведения, 3) изучение жизненного и творческого пути Н.Я. Бичурина, его непростой судьбы.
Рукописное наследие Н.Я. Бичурина, находящееся в архивах Санкт-Петербурга, Москвы и Казани, было описано в целом ряде специальных обзорных статей отечественных исследователей.
В 1950 г. Институт этнографии АН СССР (ныне Музей антропологии и этнографии (Кунсткамера) РАН) переиздал труд «Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена» (т. 1–3, М.-Л., 1950–1953), что было приурочено к столетнему юбилею выхода книги в свет и к столетию со дня смерти Н.Я. Бичурина. Коллектив, работавший над переизданием, тщательно выверил текст книги, исправил неточности и опечатки, вкравшиеся в первое издание. Всесторонняя научная оценка издаваемой книги содержалась во вступительных статьях А.М. Бернштама (1910–1956) и Н.В. Кюнера (1877–1955).
В 1960 г. было опубликовано «Собрание сведений по исторической географии Восточной и Срединной Азии», подготовленное Л.Н. Гумилевым (1912–1992) и М.Ф. Хваном на основании рукописей географических сочинений и переводов Н.Я. Бичурина, хранящихся в Центральном Архиве Татарстана.
Сотрудники Института востоковедения АН СССР несколько раз предпринимали усилия к изданию перевода «Цзы-чжи тун-цзянь ган-му» Н.Я. Бичурина. По данным Л.Н. Меньшикова и Л.И. Чугуевского (1926–2000), «в 1936 г. Л.И. Думан (1907–1979) начал готовить к печати выполненный Н.Я. Бичуриным перевод известного китайского исторического свода «Зерцало всеобщее, правительству помогающее» («Цзы чжи тун цзянь»), в 1938 г. в эту работу включились В.Н.Кривцов (1914–1979) и З.И.Горбачева. Работа по изданию труда Н.Я.Бичурина, однако, не была доведена до конца, и он доныне не опубликован». З.И. Горбачева упоминает в своей автобиографии, что «с 1937 г. работала над подготовкой к печати переводов Бичурина» Подготовка к печати бичуринского перевода «Цзы-чжи тун-цзянь ган-му» выполнялась затем в 1951–1953 гг. Cотрудники Сектора восточных рукописей Института востоковедения АН СССР (так назывался тогда СПбФ ИВ РАН РАН) З.И.Горбачева (1907–1979), Б.И.Панкратов, Г.Ф.Смыкалов (1877–1955), при участии С.М.Кочетовой (1907-?) и Г.О.Монзелера (1900–1959), подготовили к изданию 16 томов «Цзы-чжи тун-цзянь ган-му» и составили к ним примечания. Академическое издание произведений Н.Я. Бичурина планировалось осуществить под общей редакцией В.М.Алексеева (1881–1951), С.П. Толстова (1907–1976), Н.В. Кюнера и. Б.И. Панкратова и издать в 1953 г., к столетию со дня смерти великого ученого. Вступительную статью, по данным на 1952 г. (после смерти В.М. Алексеева в 1951 г.), должен был подготовить Н.И. Конрад (1891–1970).
Подготовка работы к печати неоднократно обсуждалась редакторским коллективом. В «Протоколе совещания в Секторе восточных рукописей Института востоковедения АН СССР [от] 8 августа 1952 года по вопросу о ходе работы над «Тун цзянь ган му» И. Бичурина», можно найти следующие сведения о состоянии работы на данный срок: «Том I перерабатывается Б.И. Панкратовым и З.И. Горбачевой, в основном закончен и будет полностью готов в начале сентября. Том II перерабатывается Г.О. Монзелером и будет готов в начале октября. Том III (Б.И. Панкратов) будет готов полностью в октябре. Тома IV и V (З.И. Горбачева) уже закончены и могут быть сданы редактору. Том VI (З.И. Горбачева) в работе, будет закончен в октябре 1952 г. Том VII (З.И. Горбачева) будет закончен в декабре 1952 г. Том VIII (С.М.Кочетова) будет готов в начале сентября 1952 г. Том IX (Б.И. Панкратов) будет закончен к декабрю 1952 г. Тома X, XI, XII еще не распределены. Предполагается поручить С.М. Кочетовой и Г.О.Монзелеру. Согласие имеется на два тома, о третьем ведутся переговоры с Г.О. Монзелером. Будут закончены к концу года. <…> По плану Сектора на 1952 г. предусмотрена подготовка примечаний к первым пяти томам. Фактически примечания подготовлены ко всем томам (I, III, IV, V) за исключением II, который будет готов в октябре месяце. Готовятся примечания к VI, VII, VIII и IX томам. <…> Редактирование является наиболее узким местом ввиду того, что один из редакторов Б.И. Панкратов занят авторской работой, а проф. Н.В. Кюнер загружен плановой работой по Институту этнографии. Академик В.М. Алексеев из состава редакторов выбыл. В настоящее время редактируется Б.И. Панкратовым I-ый том. <…> Распределение томов для редактирования. 1. Б.И. Панкратов (свои I, III, IX) + 2 тома чужих = 5 томов. ( IX без комм.). 2) З.И. Горбачева (свои IV V VI VII) + 1 том чужой = 5 томов. 2 тома – остаются» К концу 1953 г. З.И.Горбачева подготовила к печати XIII, XIV и XVI (первую часть) тома, Б.И.Панкратов — XV и XVI том (вторую половина) переводов Н.Я. Бичурина «Цзы-чжи тун-цзянь ган-му».
По не ясным нам пока обстоятельствам труд этот не был опубликован. Возможно, общей причиной, повлиявшей на окончательное решение о невозможности издания, был известный критический отзыв самого Н.Я. Бичурина о своей работе: «”История” была переведена для собственного употребления при справках, тот перевод вообще не полон, не обработан и без пояснений». Подготовленный к печати машинописный текст «Тун-цзянь ган-му», также как и рукопись Н.Я. Бичурина, хранится в Архиве Востоковедов в Институте Восточных Рукописей РАН в Петербурге.
Значительную работу по описанию научного наследия Н.Я. Бичурина и выявлению архивных материалов к его биографии проделал Петр Емельянович Скачков (1892–1964). Анализ творчества и ранее неизвестных фактов жизни о. Иакинфа был дан в статьях Л.В. Симоновской, Д.И. Белкина, В.П. Козлова В.С. Мясникова. По материалам конференции, посвященной 200-летию со дня рождения Н.Я. Бичурина, А.Н. Хохловым был составлен и отредактирован сборник «Н.Я. Бичурин и его вклад в русское востоковедение» (Часть I, II. М., 1977). Остался неизданным «Сборник памяти И.Бичурина» (объемом 8 а.л.), подготовленный к столетию со дня смерти великого ученого сотрудниками Сектора восточных рукописей ИВ АН СССР в 1953 г.Широкую известность приобрела написанная В.Н. Кривцовым научно-художественная биография Н.Я. Бичурина дилогия «Отец Иакинф», (Л., 1978), она состояла из двух книг «Путь к Китайской стене» и «Время собирать камни».
Истинное значение трудов основоположника научного китаеведения в России, великого ученого востоковеда Никиты Яковлевича Бичурина (о. Иакинфа) для мировой и отечественной науки невозможно переоценить. Н.Я. Бичурин был синологом по призванию, однако круг проблем, которыми он занимался, выходил далеко за пределы китаеведения. Изучению собственно Китая, Маньчжурии, Монголии, Тибета, Восточного Туркестана и Средней Азии он посвятил более 40 лет. Объем его трудов по Китаю огромен, тематика разнообразна. Но главное внимание он уделял истории, географии, экономике и статистике Китая.
В творчестве этого выдающегося китаеведа в полной мере проявились лучшие черты, свойственные традиционной российской востоковедной научной культуре: точный перевод основных источников как предварительное условие для исследовательской работы, максимальный охват фактического материала, глубокий историко-философский подход, внимание к текстологическому анализу. Н.Я. Бичурин собственно и стал зачинателем классической востоковедной школы в России, он впервые сумел плодотворно соединить результаты отечественной гуманитарной науки и западноевропейской синологии с достижениями традиционной китайской науки.
Опубликованные при жизни работы Н.Я. Бичурина по средне- и центрально-азиатской тематике, заложили основу направления отечественной науки, которое остается лидирующим в мире до настоящего времени. Приведенные им сведения были использованы для написания «крупных синтезирующих трудов» по истории, исторической географии и этнографии региона выдающимися исследователями, чьи имена составляют гордость российской и мировой науки, — Василием Васильевичем Григорьевым (1816–1881), Григорием Ефимовичем Грумм-Гржимайло (1860–1936) Василием Владимировичем Бартольдом (1869–1930) и другими. И в наши дни на трудах Н.Я. Бичурина основываются все ученые, занимающиеся археологией, историей, этнографией Азии. Можно сказать, что Н.Я. Бичурин был предтечей актуальной современной дисциплины геополитики, поскольку он осознавал значение взаимозависимости народов и государств и действие исторических факторов в формировании регионально-пространственной картины Средней Азии, Центральной Азии и Дальнего Востока.
Вопрос об издании крупнейших переводов и научных работ Н.Я. Бичурина, неоднократно поднимавшийся в разные годы, и сегодня является весьма актуальным, поскольку связан с вопросом восстановления приоритета отечественного востоковедения в целом ряде его отраслей. Кроме того, будучи произведением русской культуры, а также свидетельством высокого уровня ее развития, труды Н.Я. Бичурина сами по себе могут быть расценены как исторические источники и памятники переводной литературы. В связи с этим определенное значение в изучении наследия Н.Я. Бичурина приобретают вопросы практической текстологии и археографии, связанные с техникой издания, способами и методами научно-критической обработки и воспроизведения авторского текста. Издание и переиздание переводов и оригинальных работ Н.Я. Бичурина, прежде всего уже подготовленного отечественными востоковедами в 1950-е годы к печати свода «Цзы-чжи тун-цзянь ган-му», важно не только для мирового китаеведения, но и для истории науки.
Выступивший после докладчика господин Чжан Сяо — Временный поверенный в делах КНР в РФ, выразил большую благодарность Обществу российско-китайской дружбы и Институту Дальнего Востока РАН за организацию мероприятия с приглашением на него сотрудников Посольства КНР в РФ.
«Иакинф Бичурин — уникальная и неповторимая личность. Он занимает достойное место в китаеведении и востоковедении. За свою более чем полувековую деятельность он создал большое количество трудов, представляющих научно-историческую ценность и выходящих за пределы китаеведения. Главное достояние Бичурина — его неподдельный интерес к Китаю, интерес к изучению этой страны. Своими трудами, основанными на увиденном и услышанном, он познакомил своих современников со страной, которая долгое время находилась «за китайской стеной». Сегодня китайско-российские отношения вышли на наивысший за всю историю уровень и являются отношениями всеобъемлющего партнерства и стратегического взаимодействия, наши отношения являются приоритетами во внешней политике наших стран; никому никогда не поколебать эти отношения, которые строятся на фундаменте взаимного доверия и взаимной выгоды и которые важны не только для наших стран, но и для обеспечения мира и стабильности во всем мире»,— сказал Чжан Сяо в заключение своего выступления.
Посол по особым поручениям МИД РФ Е.Ю. Томихин выразил большую благодарность В.С. Мясникову за интересное сообщение об Иакинфе Бичурине и поблагодарил его за многолетний труд, направленный на изучение российско-китайских отношений. Обращаясь к присутствующим на мероприятии представителям студенческой и учащейся молодежи, он обратил их внимание на необходимость не только старательно постигать «китайскую грамоту», но и обращаться к трудам старшего поколения, к которым относится не только Иакинф Бичурин, но и сам академик В.С. Мясников. Без трудов Бичурина и академика В.С. Мясникова изучение Китая невозможно.
Говоря о роли Иакинфа Бичурина, он подчеркнул, что «такие люди, как Бичурин, являются общим достоянием российско-китайских отношений, его наследие нужно беречь, изучать и на его примере учиться у великих предшественников, которые в течение всей жизни оставались верны своей главной цели — изучению Китая.
В заключение своего выступления Е.Ю. Томихин выразил благодарность Обществу российско-китайской дружбы и Институту Дальнего Востока РАН за проведение собрания, воскрешающего в памяти участников немеркнущие страницы наших двусторонних отношений.
Подводя итоги состоявшемуся мероприятию, посвященному 240-летию со дня рождения Иакинфа Бичурина, председательствующий на собрании С.Г. Лузянин — первый заместитель председателя Общества российско-китайской дружбы, директор Института Дальнего Востока РАН, еще раз выразил благодарность академику В.С. Мясникову за интересное сообщение, поблагодарил за выступление Временного поверенного в делах КНР в РФ господина Чжан Сяо и Посла по особым поручениям МИД РФ Е.Ю. Томихина, а также поблагодарил всех за участие.
С.Г. Лузянин сообщил также, что в течение года Общество российско-китайской дружбы и Институт Дальнего Востока РАН будут традиционно проводить мероприятия, рассказывающие о различных сторонах жизни Китая и наших двусторонних отношений, содействующих взаимопониманию и дружбе между нашими странами и народами.